Представлены результаты исследования проактивности, негативной симптоматики и социального функционирования у больных шизофренией. Установлено, что на ранних этапах развития заболевания проактивность (как базисная характеристика психически здоровой личности) снижается наряду с появлением и нарастанием негативных симптомов. Наименее развитыми компонентами проактивного поведения у обследованных больных явились саморефлексия, антиципация и автономия в принятии решений. Компоненты проактивности с большинством негативных симптомов образуют обратную взаимосвязь. Индекс проактивности отрицательно коррелирует с ограниченным объемом речевой продукции, обедненным содержанием речи, сокращением диапазона и интенсивности эмоций, ослабленной социальной интенцией и чувством цели, снижением интереса к увлечениям, а также сокращенным объемом повседневной активности. Таким образом, исследование проактивности представляет собой ценность для ранней диагностики психического заболевания.

Задачи на вербальную беглость широко используются в исследованиях шизофрении. Вербальная беглость (ВБ) определяется как скорость генерации списка слов, начинающихся на определенную букву (фонетическая ВБ) или принадлежащих к определенной семантической категории (семантическая ВБ). Для оценки семантической ВБ используют две категории: «животные» и «фрукты и ягоды». Кластеризация (производство слов внутри семантических субкатегорий) и переключение (способность переключаться между кластерами) описываются как два механизма, определяющих ВБ. Обследовано 28 больных шизофренией и 18 испытуемых, составивших группу нормы, с использованием Шкалы краткой оценки когнитивных функций при шизофрении (Brief Assessment of Cognition in Schizophrenia – BACS). Оценивается возможность использования теста на ВБ в качестве самостоятельной методики, отражающей степень нарушения общего когнитивного функционирования больных шизофренией.

Представлены результаты сравнительного клинико-психопатологического анализа двух групп больных неманифестной приступообразной шизофренией (НПШ) с аффективной структурой приступов по типу смешанной (n=29) и униполярной (n=32) депрессии. Среди больных обоих клинических вариантов НПШ выявлены: значительная частота эпизодической и константной формы психопатологического диатеза в дошкольном и школьном возрасте; наличие продромального периода; два основных возраста активного проявления заболевания (пубертатный/юношеский и зрелый), коморбидные депрессии тревожные расстройства (бесфабульная тревога, эпизодическая и перманентная вегетативная гиперактивность), обсессивно-фобическая симптоматика, патологические телесные сенсации (ПТС) в виде сенестоалгий и сенестопатий, а также склонность больных к алкоголизации и наличие субпсихотических эпизодов. Отмечена статистически значимая большая частота генерализованной социальной фобии и/или антропофобии у больных с НПШ с униполярной депрессией и активным проявлением заболевания в пубертатном/юношеском возрасте, ипохондрического моноидеизма (в т.ч. на фоне полилокальных ПТС) среди больных обеих клинических групп с началом активного течения заболевания в зрелом возрасте.

Данная статья посвящена актуальной проблеме распространенности тревожных и депрессивных расстройств у женщин с синдромом поликистозных яичников (СПКЯ), качества их жизни, при учете фенотипов СПКЯ. Определены возможные взаимосвязи показателей тревоги, депрессии, качества жизни с результатами лабораторноинструментрального обследования. Обследованы 74 женщины репродуктивного возраста с верифицированным диагнозом СПКЯ. Проведено комплексное клиникопсихопатологическое исследование с использованием краткого международного нейропсихиатрического опросника MINI-6, госпитальной шкалы тревоги и депрессии HADS и индекса общего (хорошего) самочувствия/ВОЗ (вариант 1999 г.) WHO-5, а также клинико-лабораторноинструментальное обследование. Результаты исследования свидетельствуют о значительной частоте депрессивных (41,89%) и тревожных (24,32%) нарушений при СПКЯ (MINI-6). Представляют интерес данные о распространенности тревоги в группах пациенток с различными фенотипами СПКЯ. Подтверждено негативное влияние СПКЯ на качество жизни пациенток.

В статье проанализирован юридический критерий ограниченной уголовно-процессуальной дееспособности в свете психологической теории регуляции деятельности. Показаны механизмы нарушения юридически значимой деятельности вследствие психопатологических расстройств при эпилепсии. Обоснована различная роль защитника в зависимости от механизма нарушения саморегуляции. Выделены клинические характеристики, влияющие на способность понимать характер и значение уголовного судопроизводства и своего процессуального положения, а также самостоятельно совершать действия, направленные на реализацию своих прав и обязанностей.

Методы современной иммунохимии позволяют существенно уточнить состояние структур нервной ткани и происхождение их аномалий, что обусловливает необходимость их использования в исследованиях шизофрении. С целью выявления специфических иммунных изменений, отражающих состояние микроструктур нервной ткани при шизофрении, было обследовано 70 больных параноидной шизофренией (F20.01–F20.03 по МКБ-10) в состоянии обострения и 100 психически здоровых лиц контрольной группы. Для определения уровней сывороточного содержания нейротропных аутоантител (ауто-АТ) класса IgG использовался метод «ЭЛИ-Н-Тест» (МИЦ «Иммункулюс», Москва), на основе твердофазного ИФА. У большинства больных (91,4%), в отличие от лиц контрольной группы (3%), отмечались отклонения уровня нейротропных ауто-АТ как в сторону повышения, так и снижения. Тенденция к повышению уровня АТ значительно преобладала над снижением (77% повышенных и 23% сниженных показателей на общее число измененных показателей в выборке). Наиболее часто выявлялось повышение содержания ауто-АТ к глиальному фибриллярному кислому белку (GFAP), основному белку миелина (MBP) и специфическому белку аксонов NF-200 (у 37,2%, 37,1% и 34,3% лиц соответственно), что может отражать нейродегенерацию, сопровождающуюся демиелинизацией и патологическими процессами в астроцитарной глие. Отклонения в уровнях ауто-АТ к GABA и н-ацетилхолиновым рецепторам (у 27% и 24,3% больных соответственно) указывали на изменения в соответствующих нейронных системах. Аномалии уровней ауто-АТ к вольтажзависимому кальциевому каналу (VGCC) (25,7%) предполагали нарушения водно-электролитного баланса и энергетического метаболизма нейронов, нарушения функции нервно-мышечных контактов и нейрон-нейронных взаимодействий. Отклонения параметров ауто-АТ к двуспиральной ДНК (22,9% случаев) и β-2-гликопротеину (22,9% случаев) демонстрировали сопряженность выявленных нарушений в нервной системе с неспецифической иммунной активацией, связанной с системными воспалительными процессами. Достоверные корреляции изученных иммунохимических характеристик варьировали от слабых до умеренных (r от 0,24 до 0,49, p<0,05). Обсуждается вероятность детерминации установленных нарушений хронической инфекцией.

В данном мультицентровом, рандомизированном, двойном слепом, плацебо-контролируемом, с активным препаратом сравнения (дулоксетин 60 мг) в параллельных группах исследовании оценивалась краткосрочная эффективность и безопасность вортиоксетина (10–20 мг) в воздействии на когнитивную функцию у взрослых (в возрасте 18–65 лет) пациентов с диагнозом большого депрессивного расстройства, которые сами предъявляли жалобы на когнитивную дисфункцию. Эффективность оценивалась с использованием ковариационного анализа (ANCOVA) для определения изменений на 8-й неделе лечения по сравнению с базовыми показателями в выполнении теста замены цифровых символов (DSST). Использовались опросник воспринимаемого дефицита (PDQ), заполняемый как самоотчет, и шкала общего клинического впечатления (CGI). Дополнительные показатели включали методику оценки навыков на основе выполнения практических заданий для измерения функциональных возможностей (UPSA), шкалу депрессии Монтгомери-Асберг (MADRS) для оценки эффективности в отношении депрессии и множественный регрессионный анализ (пат-анализ) для вычисления прямого vs непрямого воздействия вортиоксетина на когнитивную функцию. Безопасность и переносимость препарата исследовались на каждом визите. Вортиоксетин статистически значимо превосходил плацебо по DSST (P<0,05), PDQ (P<0,01), CGI-I (P<0,001), MADRS (P<0,05) и UPSA (P<0,001). Пат-анализ показал, что положительное воздействие вортиоксетина на когницию было преимущественно прямым эффектом лечения в большей степени, чем следствием уменьшения депрессивной симптоматики. Дулоксетин значимо не отличался от плацебо по DSST и UPSA, но превосходил его по PDQ, CGI-I и MADRS. Частыми побочными эффектами вортиоксетина (частота ≥ 5%) были тошнота, головная боль и диарея. В данном исследовании взрослых пациентов с большим депрессивным расстройством и жалобами на когнитивную дисфункцию вортиоксетин значимо улучшал когнитивную функцию, депрессивные симптомы и функционирование и в целом обладал хорошей переносимостью.

В статье проанализированы ход и результаты деятельности новой специализированной организационной формы – МРО психиатрической больницы, намечены пути совершенствования его деятельности.

Данная проблема привлекает к себе особое внимание, поскольку речь идет о сущностном значении когнитивных нарушений при психических расстройствах. В обсуждаемой публикации ставится вопрос: являются ли когнитивные нарушения при психических заболеваниях эндофенотипом или эпифеноменом? В связи с важностью вопроса и для ознакомления с дискуссией представлено содержание этой публикации в виде подробного реферата. В редакционной статье, предваряющей эту публикацию, Н.Сарториус указывает, что наличие когнитивных нарушений при органических поражениях, считавшихся ранее основным разграничением их с функциональными психическими расстройствами, к концу 20-го столетия были приняты повсеместно (без большой дискуссии или оппозиции) как ключевые при шизофрении и депрессивном расстройстве, что можно назвать «тихой революцией». Группа авторов основной статьи C.Hoschi (Прага), K.Kane (Нью-Йорк), W.Labee (Дюссельдорф), Ph.Lorwood (Париж), S.Kennedy (Торонто) ставит в центр дискуссии вопрос: играют ли когнитивные нарушения каузальную роль в развитии шизофрении или большого депрессивного расстройства или они – новый ряд симптомов при этих заболеваниях? Фактология дискуссии, аргументы авторов, намеченные направления дальнейших исследований будут интересны для российских исследователей, врачей, других специалистов, особенно причастных к проблеме когнитивных расстройств.

С момента появления карбамазепина в конце 70-х годов ХХ века и регистрации у него «анальгетического» и психотропного эффектов началась эпоха экспансии противоэпилептических препаратов в практику лечения пациентов с психическими расстройствами, сначала при эпилепсии с сочетанными психическими нарушениями, а затем в качестве адьювантных средств при другой психической патологии. Пиком расширения показаний для антиконвульсантов стало использование их в качестве средств базовой терапии при биполярном аффективном расстройстве, а также как препаратов, назначаемых для преодоления терапевтической резистентности практически при любых формах психических нарушений. В то же время, отсутствуют гипотезы, объясняющие механизм психотропного действия антиконвульсантов, что ограничивает возможности их адекватного применения в психиатрической практике. В работе, на основе нейрофизиологических эффектов, связанных с влиянием препаратов на функциональные способности к генерации потенциалов нейронами и модуляцией функционирования нейрональных сетей в норме и при психических расстройствах, обосновывается механизм психотропного эффекта антиконвульсантов.

Одной из причин кризиса современной психотерапии, которая занимает маргинальное положение в науке, является недооценка и игнорирование междисциплинарной модели психотерапии как врачебного искусства. В качестве основных признаков и феноменов, объединяющих психотерапию и искусство, выделяются эмпатия, инсайт, катарсис, импровизация, экспромт, интерпретация. На примере самых разных видов и методов психотерапии приводятся аргументы в пользу признания психотерапии врачебным искусством.

Приведенные в настоящей работе литературные данные показывают значимость иммунологических нарушений при шизофрении. Вместе с тем показано, что между ВИЧ-инфекцией и шизофренией существуют сложные и неоднозначные иммунные соотношения. Вопрос о влиянии ВИЧ-инфекции на клинико-психопатологическую картину эндогенных психозов в литературе пока не получил однозначного решения. Результаты проведенных исследований показали, что между иммунологическими и клинико-психопатологическими характеристиками у ВИЧ-инфицированных больных шизофренией существует ряд статистически значимых связей, что может указывать на некоторые общие патогенетические звенья между этими двумя заболеваниями. Решение данной задачи могло бы способствовать более углубленному пониманию патогенеза не только ВИЧ-инфекции, но и шизофрении.

В статье (сообщение II) описан механизм перекисного окисления липидов, эти процессы в биологических системах, а также процессы восстановления липидных компонентов мембран. Рассматривается роль металлов с переменной валентностью – железо и медь – в свободно-радикальных процессах. Дан краткий обзор методов выявления свободно-радикальной активности. В статье рассматривается влияние свободных радикалов на их молекулярные мишени – белки, углеводы и нуклеиновые кислоты.