Проблема поздней шизофрении является одной из самых спорных в клинической психиатрии. Органические факторы, сопровождающие процесс старения, создают затруднения при диагностике. На основании консенсусного заявления международной группы экспертов в данной области в данном обзоре обсуждаются особенности шизофрении в старости с дебютом в молодом возрасте, поздней шизофрении (начало болезни после 40 лет) и очень позднего шизофренического психоза (начало после 60 лет). Метод. Автор провел изучение источников MEDLINE по проблеме поздней шизофрении. Результаты. В настоящем обзоре приведены данные о распространенности, нейроанатомии, патогенезе, клинической картине и лечении шизофрении в пожилом возрасте. Заключение. Шизофрения в позднем возрасте становится серьезной проблемой общественного здравоохранения во всем мире. Особенно актуальными являются проблемы течения болезни, медицинской помощи, сопутствующей патологии и использования антипсихотических средств.

Цель исследования. Сравнительное изучение личностной структуры с позиций Пятифакторной модели личности («Большой пятерки») у психически здоровых и лиц с расстройствами личности в зависимости от ведущего радикала, выделяемого клиническим методом. Материалы и методы. Проведено сравнительное исследование личностной структуры у психически здоровых (13 чел.) и у лиц с расстройствами личности (47 чел.). Для оценки личностной структуры применялся опросник NEO-Five Factor Inventory. Лица с расстройствами личности были разделены на группы в соответствии с ведущим радикалом: 24 — с эмоционально неустойчивым; 13 — с истерическим; 6 — с шизоидным; 4 — с параноидным радикалами. Результаты. При сравнении показателей доменов Пятифакторной модели личности между группой лиц с расстройствами личности и нормой различий обнаружено не было. Были выявлены особенности показателей доменов Пятифакторной модели личности у лиц с расстройством личности в зависимости от ведущего радикала. Основные выводы. Опросник NEO-Five Factor Inventory, как и большинство других инструментов с позиций Пятифакторной модели, не подходит для оценки личности с точки зрения отнесения ее к вариантам психического расстройства. При сопоставлении категориального и дименсионального подходов к оценке структуры расстройств личности было обнаружено, что облигатные личностные особенности, выделенные при помощи категориального подхода, достаточно полно отражаются в «Большой пятерке» у лиц с ведущим шизоидным радикалом. Менее однозначны связи облигатных личностных свойств с доменами Пятифакторной модели личности у лиц с другими (параноидным, истерическим и эмоционально неустойчивым) радикалами.

Цель — изучить особенности мозговой активности у пациентов с аффективными расстройствами в зависимости от ответа на проводимую терапию. Материал и методы. В исследование было включено 84 пациента с аффективным расстройством. Все пациенты получали синдромально обусловленную психофармакотерапию, включавшую антидепрессанты и нормотимические препараты. Выраженность аффективного расстройства оценивали с помощью шкалы депрессии Гамильтона. Критерием эффективности терапии (чувствительности) служило улучшение клинических симптомов на 50% и более, оцениваемое с помощью шкалы Гамильтона. Исследование выполнялось в два этапа (точки): в первой точке пациенты обследовались при поступлении в отделение до начала приема лекарственных препаратов (проводилась запись электроэнцефалограммы и заполнение шкалы Гамильтона), вторая точка выполнялась после 4-х недельного курса лечения пациентов в стационаре (заполнение шкалы Гамильтона). Регистрация и анализ биоэлектрической активности головного мозга осуществлялась при помощи 16 канального энцефалографа. Сигналы обрабатывались с помощью быстрого преобразования Фурье, анализировались значения абсолютной спектральной мощности (мкВ²) для θ — (4 — 7 Гц), α — (8 — 13 Гц) и β — (14 — 30 Гц) ритмов. Результаты. Анализ спектральной мощности электроэнцефалографических ритмов в покое с закрытыми глазами показал статистически значимо более высокие значения альфа-ритма во фронтальной (р=0,044) и теменной (0,049) коре, бета-ритма во фронтальной коре (р=0,048) и тета-ритма во фронтальной (р=0,0004), центральной (р=0,009), теменной (р=0,003) и затылочной (р=0,001) коре у пациентов, нечувствительных к терапии по сравнению с респондентами. Заключение. В нашем исследовании были выявлены значимые различия показателей количественной электроэнцефалограммы между пациентами с аффективными расстройствами в зависимости от чувствительности на проводимую терапию. Полученные результаты показывают, что существуют аспекты количественной электроэнцефалограммы, которые связаны с реакцией на фармакологическое лечение аффективных расстройств.

Цель исследования — саморегуляция поведения и другие психологические аспекты адаптационно-компенсаторных механизмов у больных шизофренией и миастенией в сравнении с группой здоровых испытуемых. Материалы и методы. В исследовании участвовал 91 человек: пациенты с шизофренией (N=30); больные миастенией средней и тяжелой степени (N=31); группа сравнения — условно здоровые лица (N=30). Участники обследованы экспериментально-психологическими методиками: «Стиль саморегуляции поведения», «Тест смысложизненных ориентаций», «Семантический дифференциал времени». Результаты. Выявлены различия общего уровня саморегуляции поведения и ее частных аспектов у больных шизофренией и здоровых, пациенты с миастенией не обнаруживают отличий от больных шизофренией и контрольной группы. По общему показателю осмысленности жизни больные шизофренией отличаются от здоровых, при этом не различаются со страдающими миастенией, не имеющими различий с группой сравнения. Во внешней интернальности хронические больные различий не выявляют, но отличаются от здоровых. В психологическом восприятии настоящего времени больные шизофренией и миастенией отличаются от здоровых в оценке его активности и величины. Больные шизофренией выявляют различия со здоровыми в его эмоциональной окраске и структуре, не отличаясь от страдающих миастенией, которые не демонстрируют различий с группой контроля. Пациенты с шизофренией отличаются от здоровых в ощущаемости будущего, но не отличаются от больных миастенией, не выявляющими различий со здоровыми лицами. Выводы. Обозначены мишени психокоррекционного воздействия. Для больных шизофренией — развитие навыков дифференцировки и сдерживания импульсов, поведенческой гибкости и соотнесения результатов с изначальными целями. Для больных миастенией — опора на доступные занятия в познавательной и духовной сферах, компенсирующих появление физических ограничений. Общими для обеих нозологий являются мероприятия, повышающие осмысленность жизни, освещающие сферы влияния на болезнь, рациональное принятие ответственности за происходящее. Важны навыки получения удовольствия от повседневной активности.

Целью работы являлось изучение выраженности и структуры внутренней стигмы у родственников психотических пациентов, её взаимосвязь с социодемографическими факторами. В исследовании приняли участие 34 человека, опекающих пациентов с психотическими расстройствами (F2 и F3 по МКБ-10) Среди них: 26 — родители пациентов (23 — матери), 4 — супругов, 1 ребёнок, 3 сиблинга. У близкого окружения больных собирались социо-демографические данные, проводился опрос с использованием шкалы SSI-F (Self-Stigma Family Inventory), позволяющей оценить структуру и интенсивность самостигматизации. В результате исследования было обнаружено, что интенсивность внутренней стигмы по субшкалам и суммарному баллу была низкой и ни по одному параметру не превышала порогового среднего значения в 2,5 балла. В 76,5% случаев опекающие лица были родителями пациентов, 67,7% из них — это матери больных. Обнаружена слабая положительная корреляция между (r=0,267; p=0,05) социальной самоизоляцией и возрастом опекающих лиц. Выявлены различия в интенсивности и структуре переживаний внутренней стигмы по гендерным, возрастным характеристикам, по позиции в семье по отношению к пациенту, наличию трудовой занятости и других опекаемых лиц помимо пациента. Проанализирована уязвимость в группах матерей и у лиц старше 50 лет, чувствительность к формированию внутренней стигмы по отдельным факторам у супругов, работающих лиц и родственников, имеющих на попечении других членов семьи, в том числе детей.

В статье представлены результаты исследования пищевого поведения и личностных особенностей у девушек-подростков, обратившихся к гинекологу в связи с нарушениями менструального цикла. Целью исследования было выявление факторов риска нарушений пищевого поведения у девушекподростков с дисрегуляцией менструального цикла. Материал и методы. Были обследованы 75 девушек-подростков с различными нарушениями менструального цикла (аменорея, опсоолигоменорея, меноррагия) и 25 девушек контрольной группы. Проводилась оценка характерных признаков пищевых расстройств, степень неудовлетворенности своей внешностью, уровень самооценки, различные аспекты самоотношения, выраженность перфекционизма и уровень тревожности. С помощью факторного анализа были выделены основные факторы, определяющие взаимосвязь особенностей пищевого поведения и личностных характеристик. С помощью регрессионного анализа была проведена оценка факторов риска для развития основных симптомов расстройств пищевого поведения (стремление к худобе и булимия) у девушек-подростков. Результаты. Было выявлено, что у девушек с нарушениями менструального цикла отмечается большая склонность к возникновению эпизодов перееданий и использованию очистительных процедур, у них более низкая самооценка и более негативное самоотношение. Не было выявлено значимых различий в оценке девушками образа своего тела в зависимости от наличия или отсутствия нарушений менструального цикла, а также от вида нарушений. Данная оценка во всех случаях имела тенденцию к негативному восприятию разной степени выраженности. Факторный анализ показателей нарушений пищевого поведения и личностных особенностей в исследуемых группах показал, что нарушения пищевого поведения у девушек тесно связаны с негативным отношением к своему телу и с показателями тревожности. С помощью регрессионного анализа были выявлены показатели, влияющие на стремление к худобе и булимическое поведение, которые отличались между группами. Заключение. Пищевое поведения у девушек-подростков опосредуется через различные психологические характеристики, связанные, в том числе, с особенностями менструального цикла.

Тетрагидробиоптерин (ВН4) — важнейший кофактор, участвующий в синтезе дофамина, норадреналина, серотонина, а также влияющий на выработку оксида азота (NO) и регулирующий активность глутаматергической системы. Как было показано в единичных зарубежных исследованиях, у пациентов с шизофренией уровень ВН4 был заметно снижен по сравнению со здоровой популяцией. Целью данной работы было изучение ассоциации дефицита ВН4 с риском развития шизофрении среди российских пациентов путем сравнения с группой здоровых добровольцев. Материалы и методы: методом сплошной выборки было отобрано 50 пациентов с шизофренией и 36 здоровых добровольцев, у которых было проведено биохимическое исследование уровня ВН4 с помощью метода конкурентного иммуноферментного анализа (ИФА) на спектрофотометре (Sunrise, Tecan) с использованием набора CEG421Ge (Cloud-CloneCorp). Результаты: установлено, что у пациентов уровень ВН4 достоверно ниже, чем в группе контроля (3684,75 [1283,00; 4815,00] против 4260,60 [4057,40; 5236,85]пмоль/л соответственно,p=0,0016).Доля пациентов с уровнем ВН4 ниже нижней границы межквартильного размаха у здоровых добровольцев (4057,40 пмоль/л) — 30/50 (60%), доля здоровых добровольцев с уровнем ВН4 ниже этой границы — 9/36 (25%), разница статистически значимая, критерий χ2=10,35; р=0,002; OR=4,5; 95% ДИ [1,75; 11,56] (ДИ — доверительный интервал). Корреляция уровня ВН4 с длительностью заболевания, полом, возрастом испытуемых очень слабая и статистически не значимая. Заключение: требуются дальнейшие междисциплинарные исследования для выявления причин и молекулярных механизмов развития дефицита ВН4 при шизофрении и разработки подходов к персонифицированному фармакологическому вмешательству.

Фетальный алкогольный спектр нарушений (ФАСН) объединяет целый ряд врожденных нарушений развития у детей, подвергшихся внутриутробному воздействию алкоголя, представленных психическими, поведенческими, интеллектуальными, физическими и другими инвалидизирующими нарушениями, сохраняющимися на протяжении всей жизни. Целью исследования является апробация методологии активного выявления случаев морфо-анатомических и когнитивных нарушений, возникших в связи с воздействием алкоголя на плод во время беременности и проведение оценки распространенности данных нарушений у детей младшего школьного возраста в одном из административных центров Российской Федерации. Исследование было разделено на три этапа. В настоящей статье представлены итоги первого этапа — скринингового обследования младших школьников на предмет выявления и оценки степени выраженности у них отставания в физическом развитии, возникших в связи с пренатальным воздействием этанола. Физические показатели по результатам точного измерения роста, массы и вычисления индекса массы тела ребенка, сравнивались с нормативными показателями с учетом возраста и половой принадлежности детей. В ходе обследования 2 763 учащихся было отобрано 77 человек (2,8%), имеющих задержку физического развития. Из них: 9 детей (11,7%) имели выраженную задержку физического развития — рост и вес были ниже 3-го центиля показателей возрастной нормы; 16 детей (20,8%) имели умеренную задержку физического развития — только один из показателей (или рост, или вес) был ниже 3-го центиля показателей возрастной нормы; 52 ребенка (67,5%) имели незначительную задержку физического развития — один или оба показателя (рост, вес) были на уровне 10-го центиля показателей возрастной нормы. Все дети, имевшие задержку физического развития, были направлены на последующие диагностические этапы с целью выявления у них дисморфологических и когнитивных нарушений, характерных для фетального алкогольного спектра нарушений.

Одним из базовых симптомов эндогенной депрессии, к которому последние годы привлечено особое внимание исследователей, является когнитивная дисфункция. Ее наличие отмечается на инициальном этапе болезни, на высоте депрессии, а также после редукции ее основных проявлений, что, в значительной степени обуславливает ретенцию так называемых резидуальных депрессивных симптомов. Когнитивные нарушения во время депрессивного эпизода регистрируются как объективными методами (нейропсихологическим и психопатологическим), так и субъективно, по результатам стандартизированных опросов пациентов. По данным нейропсихологических методик, у больных депрессией отмечаются значимые отличия от здоровых лиц в сфере когнитивного функционирования по показателям исполнительских функций, рабочей памяти, пространственного мышления, скорости реагирования, вербального научения, непосредственного и отсроченного свободного воспроизведения. Существует ряд психофармакологических средств (преимущественно антидепрессантов), которые обладают доказанной прокогнитивной активностью при депрессиях. Кроме того, в литературе описаны ряд иных лекарственных и нелекарственных подходов к терапии когнитивной дисфункции при эндогенных депрессиях, которые представляются перспективными и многообещающими.